на котором ветер, как в пустыне, развеивает песок…
Саис — город на западе дельты Нила в Нижнем Египте.
Современное название — Са эль-Хагар.
Все-все-все: время Шиллера пришло. Позвольте привести балладу великого романтика, что должна завершить расследование эстетической составляющей преступления, а заодно и понять, что заставляло нас разделять страдания кровавого убийцы, измучившего себя своими колебаниями – падениями в бездны отчаяния и взлетами в высоты отточенной, холодной, бесчеловечной мысли…
СТАТУЯ ПОД ПОКРЫВАЛОМ В САИСЕ
(центре жреческой философии в Египте)
Томимый жаждою познанья в Саис
К жрецам явился юноша, желая
Постигнуть тайны жреческой науки.
Уже он много степеней прошел;
Но жажда знания, не утомляясь,
Влекла его вперед с такою силой,
Что даже жрец-руководитель сам
Едва мог сдерживать его стремленье…
«Скажи мне, что моё, – пришелец говорил, –
Когда не всё моё? Ужели так же,
Как в наслажденьях чувственных, и здесь
Возможны степени, и истина – лишь сумма,
Которую мы можем уменьшить
И увеличить? Разве не едина
Она, не нераздельна? Из аккорда
Возьми один лишь звук иль цвет один
Из радуги, – и ты ни с чем остался,
Раз нет гармонии цветов и звуков».
И так беседуя, они однажды
К ротонде одинокой подошли.
В ротонде той стоял громадный идол
Под длинным покрывалом. В изумленьи,
Увидя образ этот, обратился
К наставнику с вопросом ученик:
«Что скрыто здесь под этим покрывалом?» –
Ответ был: «Истина», – «Я к ней одной
Стремлюсь, – воскликнул юноша, – а вы
Её скрываете!»
Юноша, проходящий инициацию в Саисе, возроптал против метода, с помощью которого жрецы наставляют неофитов в знании. Был этот метод суммативным: позволяющим постепенно и последовательно увеличивать сумму знаний, так и не постигая Высшей, Божественной истины, что едина, нераздельна. Оказалось, в Саисе хранится такая Истина. То – идол богини Исиды, укрытой длинным покрывалом. Но…
«Истины завесы» божество не разрешает смертным по собственному хотению открывать. Нарушение запрета – преступление, за которым следует непременное наказание. Жрец предупреждает, какое: «тонкая завеса грузом тяжким на совести твоей повиснет»…
И юноша домой вернулся, полный Глубоких дум. Томимый жгучей жаждой Познания, без сна в своей постели Метался он, но в полночь поднялся. Невольно робкие шаги направил Он к храму, на стену легко взобрался, Прыжок один – и он внутри ротонды…
стало известно, что в Саисе был знаменитый храм Изиды-Неит
(в главном идентичных богинь), внутри которого стояла
вечно сокрытая статуя с так называемым «саисским догматом»…
Вошел. Со всех сторон объемлет
Его молчанье мертвое, и только отзвук
Шагов его зловеще отдается
Под сводами таинственными храма.
Через отверстье купола луна
Льет бледный, серебристый свет,
И страшно, как ему представший бог,
Из мрака выступает перед ним
Под покрывалом исполинский облик.
Рукою дерзновенною коснуться
Святыни, но невольно жар и холод
По телу разлился, и оттолкнуло
Его рукой невидимой, и в сердце
Раздался голос верный: «О, несчастный!
Ты хочешь всесвятого испытать?
Никто из смертных, – так гласит оракул –
Завесу эту не дерзай отдернуть,
Пока я сам не подниму ее». –
«Но он прибавил: кто ее поднимет,
Тот истину увидит. Будь что будет!–
Воскликнул юноша, – я подниму
Покров, я истину хочу увидеть!»
– «Увидеть!» – отголосок долгозвучный
Насмешливо и страшно повторяет.
И он сказал и поднял покрывало.
«Что ж, – спросите, – увидел он?» – Не знаю.
Но утром у подножия Изиды
Его нашли жрецы без чувств простертым
И бледным как мертвец. Он никому
Не говорил о том, что там увидел.
Навеки он утратил радость жизни.
В могилу раннюю тоска его свела.
«О горе! – предостерегал он всех,
Кто жадно спрашивал его, – о, горе
Тому, кто к истине идет путем
Преступным, – в ней отрады не найдет он».
Смерть юноши, стремившегося к познанию, завершает балладу. На смерти постижение Истины не останавливается: Шиллер дарит человечеству великое открытие…
«КОГДА ПОГИБАЕШЬ ОТ УЖАСА ИСТИНЫ,
ТОГДА СПАСАЕШЬ СЕБЯ КРАСОТОЙ»
с его бесконечными нравоучениями…
Спросите кого угодно, каков смысл выражения, цитируемого часто к месту и просто так, – «КРАСОТА СПАСЁТ МИР»? Я думаю, все ответы можно уложить в «прокрустово ложе» общеизвестной конструкции: Красота низойдет с Небес на Землю и, явив свою чудодейственную силу, станет спасительницей человеческих душ.
Эта трактовка знаменитого высказывания Шиллера
несомненно чужда Достоевскому.
И напротив, подлинно шиллеровское высказывание
чрезвычайно близко его эстетической вере…
за памятником Фёдору Михайловичу Достоевскому.
Во-первых,
КРАСОТОЙ СПАСАЕШЬ ТОЛЬКО СЕБЯ, ТОЛЬКО САМ.
Во-вторых,
СПАСАЕШЬ СЕБЯ ЛИШЬ ПОСЛЕ ПОСТИЖЕНИЯ ИСТИНЫ
АБСОЛЮТНОЙ, а значит — в её обнажившемся Ужасе,
что невыносим для человеческого сердца,
для жизни человеческой, самой разной — живой.
В-третьих (формулировка Достоевского),
«Красота может спасти Мир» не как-нибудь,
а только благодаря «БОЯЗНИ ЭСТЕТИКИ» –
БОЯЗНИ СОВЕРШИТЬ НЕЧТО «БЕЗОБРАЗНОЕ»,
НЕ ОТВЕЧАЮЩЕЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЮ О КРАСОТЕ —
ФОРМЫ ВЫРАЖЕНИЯ ДОБРА И ПРАВДЫ.
А потому… «БОЯЗНЬ ЭСТЕТИКИ» и есть
«ПЕРВЫЙ ПРИЗНАК БЕССИЛИЯ ПОЙТИ НА ЗЛО».
А где же БОГ?
В КРАСОТЕ…
Раскольников «НЕ ПОБОЯЛСЯ ЭСТЕТИКИ» –
пошел на злодеяние, приведшее к двум последствиям…
Вначале он убил принцип, якобы утверждающий,
что сильная личность имеет право на кровь.
Потом он убил и самого себя, потому что душа его
тут же погибать начала от ужаса открывшейся Истины…
Ни один человек не может разрешить своей совести
пойти на преступление, только тот, в ком совести нет.
А это уже не человек, потому что не видит он,
что Прекрасно, что Безобразно,
а значит, не различает он, где Добро, где Зло.
БОГ ОСТАВИЛ ЕГО…
Истину эту постичь помогает двуединый Город
с помощью неотразимой по художественности своей
и ужасной по нравственным мерам бытия
пространственно-временной режиссуры…
В центре – безмерность Неба и Вод
в обрамлении великолепных панорам,
от которых «веет духом немым и глухим».
Вокруг – каменная короста для тех,
кто вынужден жить «на аршине пространства»,
смирившись с дворами-колодцами,
тупиками без прозоров, улицами-ущельями
для призраков – теней обездоленных людей…
Город проводит над горожанами эксперимент,
предлагая им существовать в бесчеловечных условиях.
Тем самым он проверяет их на нравственную стойкость –
способность противостоять искушениям Зла.
Тот же Город показывает им – горожанам своим,
что выход из нравственного тупика возможен,
если люди сохраняют в живых чувство Прекрасного,
причем, подлинного – неотделимого от Добра и Правды.
на Большой Московской улице. Ск. Л. М. Холина. 1997.
Если остается на посту «БОЯЗНЬ ЭСТЕТИКИ»,
мир людей сохраняет свою человеческую природу.
Правда цену за урок берет большую: тот, кто не выдержит,
уйдет «в процент» нравственно сломленных людей,
а значит, должен будет понести за случившееся наказание…
Не верите? У каждого есть право не верить.
Однако события развиваваются в романе по этой схеме:
сначала прозрение от ужаса открывшейся Истины,
затем совести очищение ожившей в душе Красотой…
на Большой Московской улице на церковь Владимирской Божьей Матери и Литейный проспект.
<— «Арифметический-катехизис», определяющий «право на кровь»
Седьмое странствование по городу чуть живой, одинокой души —>